Инкогнито 16 ноября 8:37 Cообщение № 11920 - Миры Анджея Сапковского


	Инкогнито 16 ноября 8:37 Cообщение № 11920 Я ненавижу серые дни! Впрочем, кто ж их любит? Кому нравится, когда мир меняет свой цвет, свой запах и даже вкус? Тем более, когда он сам меняется. Постоянно. Не в лучшую сторону, кстати… В такие дни единственное, что можно сделать, - уйти подальше от Грани. Но и там, в размытом тусклом свете, не станет легче. И там точно так же закладывает уши, тяжелый ком застревает в горле, и больно сжимается грудь, мешая вздохнуть… Я ненавижу серые дни. А уж, тем более, недели! В этот раз свинцовая Грань была особенно острой. Не думаю, что кто-то отважился хотя бы просто приблизиться к ней. Я, например, не отважилась. За три серых недели я лишь несколько раз подходила туда, откуда можно было разглядеть мутные разводы на Грани. Но даже оттуда, с безопасного расстояния, смотреть на нее было неприятно. Тоскливо. Страшно. Щемило сердце. И, как всегда, было что-то еще – то, чему не найти слов, но что намного хуже всего остального, вместе взятого… Чего уж тут говорить о более прозаических вещах? Конечно, в такие дни нет ни аппетита, ни сна. Да и откуда бы им взяться, когда это вот непонятное отвратительное чувство все время гонит тебя куда-то, заставляет двигаться, двигаться, метаться по миру во всех направлениях, нигде не находя покоя и передышки… Может быть, это называется страх. Или безумие. Не знаю. К счастью, еще ни разу серые дни не продолжались настолько долго, чтобы я узнала наверняка… * В этот раз всё прекратилось до странного внезапно. Обычно такие вещи чувствуешь заранее, всем нутром, но в этот раз я просто глянула на Грань – и поняла, что она вот только что, сию минуту, стала спокойной и безопасной… Не бывает… Так - не бывает! Все неприятные ощущения, вызывающие обычно такой сумбур в моем теле, тоже прекратились – резко, коротко, словно оборвались. Вместе с облегчением я почувствовала легкое головокружение, похожее чем-то на то, что возникает от удара звуковой волны, когда Большие начинают петь-разговаривать между собой. Но после трех серых недель это было таким пустяком! Я развернулась, с удовольствием отметив, что мышцы под толстой шкурой по-прежнему упруги и послушны, и, помогая себе точными экономными движениями хвоста, поплыла наверх. К Грани. * А вот и еда! За три недели я несколько раз машинально перехватывала стайку-другую рыбешки, но сейчас чувствовала голод. Нормальный, бодрящий голод, не тот, что судорожно сжимает внутренности, а такой, когда хочется с удовольствием перекусить чье-нибудь мягкое тельце, вбирая в себя жадными глотками пряную теплую кровь. Еда беспорядочно трепыхалась, колотила по воде лапками. Я неспешно приблизилась, смакуя запах ее смешного страха. Почти нежно – легким коротким прикосновением – я всколыхнула вокруг теплую волну, на которой беспомощным поплавком покачивалась моя еда. А потом в моих ощущениях возникло нечто непонятное. Какая-то странная и дикая неправильность. Потому что, увидев меня, еда вдруг перестала пугаться. Наоборот, в мозг мне хлынул поток ее гнева и какой-то задорной, почти веселой ярости. Знакомое чувство. Я мысленно улыбнулась глупенькой еде, которая при всех своих смешных размерах и коротких лапках стремится быть похожей на меня. Но, кажется, мне уже расхотелось ее съедать. Было в этой еде что-то неправильное. И, кажется, я даже знала, что. Дело было не только и не столько в том, что её, этой еды, - отчего-то я это чувствовала – не должно быть в моем мире. Мне меньше всего хотелось задумываться о том, откуда она все-таки в нем взялась. Дело было в другом. Проглотив ее, я в одно мгновение лишилась бы чего-то нужного, что только-только обрела и с чем еще не хотела и не готова была расстаться. Просто я никогда еще так остро не воспринимала мысли кого-то чужого. И еще… Я вдруг поняла, что уже не смогу назвать это существо едой. И пусть смеются надо мной эти пакостники афалины… Дата публикации: 2008-10-01 08:23:45 Просмотров: 4935 [ Назад ]