- Папа, папа, гляди: там ежик в кальсонах дорогу перебежал! На счастье!
- Это не ежик, сынок, это Бонарт, погасивший окурок о стену с фиолетовым бизоном...
Флоуренс Пальцем-Деланной, сборник "Устное творчество скоя'таэлей", том II.
- А ну, проваливай отсюда, зараза! - ревело чудовище, - Разорву в клочки!
Но Геральт достал меч и спокойно сказал:
- Я те разорву, декорация спилберговская! Я те щас так разорву, родная мама не узнает. И где ты только вставную челюсть таких размеров себе заказывать будешь? Коз-зел! - добавил он для пущего эффекта.
- Я не козел! - обиженно вспылило чудовище, покраснев сквозь щетину, - Я монстр! Сам ты козел! А еще я властелин волшебного замка! Этот дом выполняет мои приказы!
Геральт еле успел отскочить в сторону: с пушечным грохотом с высоты пятого этажа обрушился балкон. Ставни и двери угрожающе захлопали. Водосточные трубы попытались облить незванного гостя прокисшим квасом. Помойный бак - осыпать мусором и укусить за ногу. А петуньи на грядках обругали Геральта очень нехорошими словами.
- Ты еще жив? - ехидно поинтересовалось чудовище. И гордо заревело: - Я страшный и ужасный монстр-р-р-р!
- Ты придурок, который десять лет не делал ремонт в собственном доме! - заорал разъяренный ведьмак, отряхивая с себя известку, - Меня чуть не пришибло твоим облезлым балконом!
- Щас я тебя, зараза,-пообещал приветливый хозяин замка.
Из-под земли посреди двора со свистом и чавканьем вырвался фонтан грязнейшей жидкости. В нос ударило удушающим смрадом. Бурный поток нечистот резво устремился к Геральту. Ведьмак уже думал кинуться со всех ног отсюда, как вдруг чудище само зажало себе ноздри и жалобно взвыло:
- Блин, идиотский замок! Я приказал ему, чтоб прорвало водопровод, а не канализацию!!
- Что ты хочешь? Старая хрущовская застройка! - поморщился ведьмак.
Монстр крикнул что-то, и вонючая река стала медленно всасываться обратно в трубу.
- Все из-за тебя, зараза! - завизжал деморализованный противник.
Геральт решил, что надо ковать железо, пока горячо.
- Поговори тут у меня! - наступая на чудище, пригрозил он, - Как со старшими разговариваешь, шпана?! Клыки свои когда последний раз чистил?
- Чего? Э-э-э... Позавчера,-соврал монстр, заикаясь и пятясь задом.
- Сапожной ваксой, что ли, чистил? - напирал ведьмак, - А уши у тебя правильно подрезаны? Хвост купирован? Лишаев нет?
Монстр окончательно стушевался, но внезапно вдруг взорвался от ярости и обиды:
- А твое какое дело?! Приперся тут и обзывается, зараза! - он швырнул в ведьмака горсть свежевычесанных блох, - Розы прет с теткиного куста, я все видел!
- Не приперся, а пришел в гости, - назидательно сообщил ведьмак, - А ты с разинутой пастью на людей кидаешься! Ну, а за розы - извини. Могу на место приклеить, дабы тетушка тебе уши не надрала.
- Да чего уж там... - смущенно пробормотало чудовище, - Не надо. Эх, видела б моя тетка сейчас мои уши, в гробу б завертелась как волчок... Ну, ладно, проходи, зараза, гостем будешь!
Вскоре Геральт и Нивеллин (так представился клыкастый субъект) уже сидели за обеденным столом. Дом внутри тоже требовал ремонта, однако в нем было чисто и опрятно. Мебель и всяческая утварь, вышедшие из-под рук хороших мастеров, обслуживали монстра не менее рьяно, чем сам замок. С кухни то и дело прилетали тарелки с любыми явствами, которые заказывал Нивеллин. Салфетки развлекали присутствующих, распевая неприличные частушки. Два кувшина передрались за право налить гостю напиток, в результате чего в кубке у Геральта оказалась смесь коньяка с кефиром.
В остальном дом жил своей жизнью. На кухне старый комод бил выдвижным ящиком в экран телевизор за то, что последний не желал мыть оставшуюся с завтрака посуду. Пробегавший мимо пылесос взасос поцеловал рояль и больно получил от него крышкой по хоботу; к тому же рояль обозвал злополучного ухажера извращенцем. Стену напротив входа заполняли охотничьи трофеи - рогатые головы лосей и оленей, клыкастые морды кабанов, взъерошенные чучела орлов и ястребов. Трофеи спорили, скандалили и ругались друг на друга, угрожая укусить или забодать, но поскольку они были намертво приколочены к стене, их воинственные заявления оставались пустой бравадой. Нивеллин, которому надоел шум, наорал на болтливых чучел, они заткнулись, но тут же принялись украдкой грызть и клевать обои.
Геральт во все глаза пялился на эту картину, пока хозяин замка с присущей ему вежливостью не спросил:
- Какие черти тебя сюда принесли, ведьмак?
- Да вот ехал голодный, жрать нечего, - ответил охотник на чудовищ, - Гляжу - два обглоданных трупа. Я ужас как обрадовался! "Ну, Плотка," - говорю я своей кобыле, - "Если мы будем безразлично проезжать мимо таких дел, то не заработаем даже тебе на овес, правда?" Жаль, только - всего два покойника. Кабы штук десять валялось, вот бы уж я сделал в этих краях бизнес! А потом я начал осматривать окрестности и наткнулся на твой замок, Нивеллин. Хорошо, что ты на меня не бросился.
- Вот видишь, Геральт, какой я! - грустно зафилософствовало чудовище, чавкая и вытирая руки то о скатерть, то о трехтомник Зигмунда Фрейда, - Слабый я духом, в себе неуверенный... Выпереть тебя, заразу, не смог. А все почему? Трудное детство, неправильное воспитание.
- Скользкие подоконники, - аккуратно вставил ведьмак, уплетая рябчика.
Почувствовав левым ухом опасность, Геральт едва успел увернуться, лишь ведьмачья реакция спасла его. Он сделал финт, пируэт, менуэт, сальто-мортале и, выбросив вперед клинок, изящно приземлился задом прямо в супницу с горячим борщом. Что-то темное и очень тяжелое с дьявольской силой просвистело рядом с его головой, прихватив часть белоснежной шевелюры, и с грохотом пробило дыру в стене.
- Не, - поправил Нивеллин, - Подоконники были не скользкие, а вот игрушки действительно чугунные.
Ведьмак настороженно огляделся: возле стены с гобеленом к полу и вправду было прибито еще несколько странных металлических предметов.
- Да ты не будь таким впечатлительным, - посоветовал хозяин замка (Геральт в это время, матерясь, бегал вокруг стола, хлопая себя по дымящимся кожаным штанам и лихорадочно выгребая из-под одежды горячую капусту с вареными морковными кругляшками).
- Вот, значит, зараза, - продолжал, громко чавкая Нивеллин, - Неблагополучная у меня была семья! Папаша - пьяница, бандит с большой дороги, аморальный тип. Братья - уроды, гопота подзаборная, уркаган на уркагане. Мамаша преставилась, зараза, царствие ей небесное. Ты Фрейда читал, Геральт?
Ведьмак снова выматерился, вскочил и выковырял из-за пояса скелет большой щуки, благоухавший зерриканскими специями.
- Значит, не читал. Ну, я так и думал. У вас, мутантов, у всех косоглазие, чтоб можно было одновременно в разные стороны двумя глазами смотреть. Где уж вам читать-то... Извини, пошутил! - быстро пробормотал Нивеллин, видя, что Геральт отдирает от пола вторую игрушку.
- Ну, значит, Фрейд, который Зигмунд, он, зараза, все понимал. Тут ведь что, зараза, получается? Все, так сказать, травмы, которые выпали ребенку в детстве, понимаешь, на долю, потом влияют на его характер! Улавливаешь, Геральт?
- Не совсем, - ответил ведьмак, садясь к столу и с подозрением поглядывая на собеседника. Чугунную игрушку он угрожающе поставил рядом.
- Ну как же! Вот представь, был ты, зараза, маленький совсем. Месяца два, например. И упал на тебя сверху... э-э-э... утюг! Ты потом вырастешь, помнить этот случай, ясно, не будешь...
- Как сказать! - поежился ведьмак.
- Не будешь! - тоном, не терпящим возражений, продолжил монстр, - А вот утюгов будешь бояться! И не будешь понимать, почему. Вот такая она зараза, ента психоанализа!-довольно заключил хозяин замка.
- Интересно, никогда не думал, - ответил ведьмак, лихорадочно соображая, что же ему теперь грозит, если в Каэр Морхене, где он провел свое детство, чокнутый старикан Весимир имел обыкновение стегать непослушных воспитанников по мордасам кальсонами. Не потому ли от его товарища, ведьмака Ламберта, монстры имели обыкновение прятаться в магазинах мужского белья? Помнится, язва Трисс Меригольд обожала гонять визжащего Ламберта по замку, нацепив себе на голову что-то такое и подвывая, как привидение... В этот момент Нивеллин прервал геральтовы размышления, спросив:
- Ты вот чего больше всего на свете не любишь, ведьмак?
- Не знаю... - хмуро ответил гость, - Быстроходные кареты, наверное. Или еще штуку такую, нож для чистки рыбы.
- Га-га-га-га-га! - басом заржал Нивеллин, - Быстроходные кареты? То-то у тебя башка такая сплюснутая! А рыбочистка - это когда вы, мутанты, в Каэр Морхене по весне чешуей обрастаете, и чесотка у вас, и зуд...
Монстр с грохотом нырнул под стол; чугунная игрушка, блестя болтами и воя, как снаряд, пронеслась у него над головой и вдребезги разнесла витраж с изображением жития пророка Лебеды. Теперь больше никто никогда не увидит, как благодарное человечество забрасывало великого философа гнилыми помидорами.
- Полно замок-то ломать, зараза! - обиженно прогудел из-под столешницы Нивеллин.
- Ладно, вылезай, - остыл ведьмак, - Но больше так не шути.
Хозяин замка выбрался и сел в кресло, возмущенно хлюпая носом. Геральт решил перевести разговор на другую тему. В конце концов, он совсем не для того сюда приехал, чтобы устраивать дебоши. Дальше собеседники ели рябчиков и пили водку совершенно мирно. Нивеллин перебрал лишнего, и по его зову из туалетной комнаты к нему прибежал унитаз. Когда пьяный монстр отплевался и пришел в себя, ведьмак задал наводящий вопрос:
- Тоскливо тебе, наверное, здесь одному?
- Тоскливо? Вот уж нет! - жизнерадостно возразило чудовище, - То есть было, конечно, тоскливо, пока я с Вереной не познакомился.
- А кто это, Верена?
- У-у! Ты не знаешь мою красавицу-Верену? Да она в магазине продавщицей работает, знаешь супермаркет на перекрестке? Вот там.
- Нивеллин, ты говоришь, тут супермаркет есть? Мне кое-что купить надо.
- А, зараза, нет проблем, я тебе объясню! Дожирай свое филе и пойдешь, успеешь до перерыва.
Нивеллин рассказал ведьмаку, как добраться, попрощался и ушел спать в тумбочку.
Через час Геральт уже привязывал свою гнедую кобылу Плотку возле магазина. Из дверей супермаркета доносилось нежное пение. Магический медальон в виде волчьей головы на груди Геральта предупреждающе задрожал, вызывая зуд за пазухой. Вот оно как, оказывается... Ведьмак ступил под гулкий свод помещения. Он коснулся пальцами металлической волчьей морды; в ответ медальон нервно чихнул и выругался матом. Значит, дело слишком серьезное. И тогда он ее увидел. Она прильнула к большому кассовому аппарату, обняв замшелый и облепленный жевачками пластик маленькими ручками, такими белыми, что казались прозрачными. Из-под бури перепутанных черных волос блестели, уставившись на Геральта, огромные, широко раскрытые глаза цвета антрацита. Тоненькая девушка в белоснежном платье, она была очень красива. Создание, прильнувшее к заплеванной кассе, поворачивало вслед за ведьмаком свое личико с выражением неописуемой тоски, полное прелести, говорящей о том, что песня еще не окончена.
- Извините, - смиренно начал ведьмак, - Меня интересуют компоненты для бальзама "Экстаз вурдалака". Ну, знаете, настойка из мухоморов, черемицы, кретин-травы... Потом немного зарубись-корня, сопли летучих мышей и еще кое-что... Если вас не затруднит, посмотрите, пожалуйста.
Услышав акцент жителя Ривии, продавщица преобразилась. Маленькое личико приобрело жуткое выражение, черные глаза сверкнули.
- Нет у нас никаких компонентов, и вообще ничего такого нет! - резко ответила девушка.
- Ну, тогда я возму мухоморов и сам сделаю настойку. Будьте так добры...
Девица, будто делая одолжение, плюхнула коробку с мухоморами на весы.
- Пять оренов! - рявкнула она.
- Извините, - вдруг сказал Геральт, - Те мухоморы, что сверху - еще туда-сюда, но те, что внизу - совсем гнилые.
- Так будете брать? - раздраженно спросила продавщица.
- Нет, - ответил Геральт, - Такую труху последний мокрец есть не станет. Извините.
И он уже совсем было собрался уходить, как вдруг в спину ему раздался яростный вопль:
- А-а-а, ривы чертовы! Понаехали тут, и то им не так, и это им не этак! Ничего святого нет, только мухоморы наши кровные жрать приперлись! Проваливайте назад в свою вонючую Ривию!
Филигранная красавица в белом платье неестественно легко вспорхнула на стойку. Из-за бледных губ блеснули белые, остроконечные клыки.
- Ты так сильно походишь на русалку, - спокойно произнес ведьмак, вынимая меч, - что обманешь любого, черноволосая. Но лошади никогда не ошибаются. Узнают таких, как ты, инстинктивно и безошибочно. Моя Плотка только что все рассказала мне на ухо! Бедная лошадка даже составила завещание. Кто ты? Думаю, что муль или альп. Обычный вампир не смог бы взлететь, имея на себе столько золотых украшений.
Осатаневшая вампирка взметнулась, выгнула спину, как пантера, и закричала:
- Ах ты, такой-сякой-этакий!! Беженец поганый, ворье подзаборное, лимита недорезанная, дармоед вонючий, чтоб вы все передохли!!!!!
Волна звука ударила в ведьмака как таран, лишая дыхания, сминая ребра, пронзая уши и мозг шипами боли. Опрокидываясь назад, он сумел еще скрестить обе руки в Знак Мизантропа. Колдовство в значительной мере смягчило удар плечами о стену, но и так у него потемнело в глазах, а остатки воздуха вырвались из легких вместе со стоном:
- Ты брукса!
Вампирка завопила еще раз, но теперь ведьмак был уже готов и собран: знак держался лучше, и весь поток ругательств, отразившись от силовой преграды, ударил назад в продавщицу. Девушка, злобно визжа, кувыркнулась со стойки. Геральт перевел дух. Но там, где только что валялась миниатюрная красотка в белом платье, уже вытягивал поблескивающее тело огромный черный нетопырь, раскрыв длинную узкую пасть, наполненную белыми, острыми как иглы, зубами. Болотного цвета крылья развернулись, беззвучно захлопали, и существо ринулось на ведьмака как стрела, выпущенная из арбалета. Геральт, чувствуя во рту железистый привкус нивеллиновых рябчиков, выкрикнул заклятие, выбрасывая перед собой руку с пальцами, сложенными в Знаке магического Кукиша. Брукса окрысилась, опять выругалась и сделала попытку укусить Геральта за кулак. Ведьмак показал ей еще один жест, тоже магический, но весьма неприличный. Нетопырь отшатнулся и начал кружить под потолком, выбирая момент для следующего нападения. Правым глазом Геральт продолжал пристально следить за бруксой, в то время как левым он внимательно наблюдал за мухой, ползущей по его, ведьмачьему, затылку. Подозрительная какая-то муха. Не иначе как Фелиппа Эльхарт в нее превратилась. Теперь жди какой-нибудь гадости! Неким шестым чувством он ощутил, что на мухе болтается сорочка со следами губной помады. "Геральт - торчок убогий!"-старательно выводила Фелиппа на голове ведьмака масляной краской. Это был подлый намек на сундучок из черного дерева. Геральт стремительно сделал три шага вперед, уклон и полуоборот, а после - быстрый, как мысль, пинок левой пяткой. Сапог ведьмака скинул гнусно жужжащую муху с затылка. Грязно ругаясь и теряя из карманов телефоны любовниц, Фелиппа вылетела в окно. Чародейка грохнулась во дворе крольчатника. Мощным усилием воли Геральт заставил всех местных кроликов питаться исключительно мухами. Ведьмак даже успел левым глазом заглянуть в окно и усладить свой взор следующей картиной: восемнадцать кроликов, сшибаясь лбами и прыгая как бешеные, гонялись за мухой-Фелиппой. "Геральт! Наркоман поганый, я тебе это припомню!!!" - в истерике жужжала чародейка. Правый глаз Геральта загорелся красным и предостерегающе замигал: брукса под потолком изготовилась к атаке. Ведьмак развернулся чуть боком, прижавшись спиной к стене и подняв серебряный клинок. В левом глазу Геральта тоже зажглась надпись: "Alarm!" Отвратительная, слюнявая пасть нетопыря уже размывалась, исчезала, хотя появлявшийся на ее месте бледный ротик по-прежнему не скрывал смертоносных клыков. Брукса приближалась к нему - бело-черная, растрепанная, страшная. "Боже, кто так безобразно постриг эту дуру?" - мелькнуло у ведьмака, - "И дантист опять же подвел..." Геральт отпрыгнул влево, окружил себя коротким дезориентирующим взмахом меча. Зубастые челюсти лязгнули рядом с его головой, разнеся в щепы половину холодильника с напитками. Мощная струя спрайта или еще какой-то газированной ерунды из бутылок, с коих сорвало крышки, ударила вампирке в физиономию. И тут Геральт сильно рубанул мечом. Удар пришелся плашмя. Серебряный клинок высек искры из крепкого тупого лба; брукса заверещала и кубарем покатилась по лестнице, ведущей в подвал. Геральт старательно начертал на входе автомобильный знак "Stop!" и встал с оружием наизготовку. Насколько он знал подобную публику, сотрясение мозга бруксе не грозило, а значит, она была еще очень опасна. Однако время шло, а в подвале было тихо. Ведьмак неторопливо открыл свой сундучок черного дерева, где внутри, в выложенных сухими травами гнездах, стояли флакончики из темного стекла. Он с отвращением отшвырнул записку "Позор токсикоману!" (гнусная Филиппа добралась и сюда) и откупорил один из них. Спускаться в темный подвал, не приняв для храбрости, было равносильно самоубийству. Геральт прошептал параграф УК о вождении кобылы в нетрезвом виде и выпил содержимое склянки. Он сел на пол, не шевелясь и закрыв глаза. Его дыхание, ровное вначале, вдруг стало учащенным, хриплым, сбивчивым. Потом и вовсе прервалось. По телу пошли трупные пятна. Из ушей со свистом вырвались струйки пара, в черепе затикало. Напиток, с помощью которого ведьмак полностью контролировал работу всех органов тела, состоял главным образом из черемицы, дурман-травы и боярышника с добавлением жареных гвоздей, прессованых валенок и мышиного помета. Другие его компоненты ни на одном человеческом языке приличных названий не имели. Геральт был приучен к эликсиру с детства, но для любого непривычного человека напиток стал бы смертельным ядом. По части организованной наркомании за Каэр Морхеном даже Голландия не могла угнаться.
Ведьмак откупорил еще два флакона из ящичка. Он выпил их столь же сосредоточенно, поморщился и закусил пластмассовой табуреткой. Эликсиры наделяли Геральта ценными способностями, необходимыми в борьбе с чудовищами. Так смесь белладонны, аконита, волчьей ягоды и нестиранных портянок, измельченных на терке, давала возможность ходить по потолку, разговаривать по-японски и подделывать банковские магнитные карточки. К тому же, тебя начинали пускать без билетов в Большой Театр. Может быть, это происходило потому, что жидкость делает лицо белым, как мел, а зрачки расплываются во всю радужку. Зубы становятся хрустальными, уши завязываются над головой бантиком. Иногда на висках вырастает по два дополнительных носа. Секретный состав из молочая, сибирского кактуса и провернутых через мясорубку шести будильников позволял получать стипендию в течение года, после того, как тебя выгоняли из Университета. Но ведьмак пил его сейчас не за этим: состав давал возможность отрастить плавники и жабры на случай, если подвал, где сидела брукса, был затоплен. Вдруг чья-то рука легла сзади Геральту на плечо. Ведьмак обернулся и увидал Велерада.
- А-а-а, здорово, колдун! Сколько лет, сколько зим! Что это у тебя, опять политурой балуешься? - градоправитель Стужни покосился на сундучок со склянками, - Верно говорят: сухой закон в Ривии!
- Заткнись! - нервно оборвал его красноречие ведьмак, - Не видишь, я работаю?
- Да бросай ты эту дрянь, айда к нам, мы тебе настоящего пивка поставим!
Геральт поморщился. Принесла ж нелегкая этого болвана! Ведьмак должен был вот-вот начать линять - брали свое вороний глаз и чистотел.
- Тише ты, брукса там! - недовольно проговорил Геральт.
- Да ладно тебе, - отмахнулся градоправитель, - Пусть Нивеллин сам со своей бабой разбирается. Не он первый, не он последний, кто на стерве женился. Покусает тебя еще, а вдруг бешеная?
- Ах ты тварь! - тут же донеслось из подвала, - Это кто это бешеная?!
- Ну не я же! - огрызнулся Велерад, - Слушай, Геральт, поехали к нам! Упырицу нашу изловишь - Фолтест кучу колдунов наприглашал, и тебе бы попытать счастья, а? Три тысячи оренов награда!
- А что, это можно, - ответил ведун, подумав, что развод Нивеллин сможет получить и как-нибудь иначе.
Велерад не стал ждать, пока Геральт решит окончательно: он сгреб ведьмака в охапку и потащил на выход.
По дороге ведьмак и Велерад сообразили на двоих чистотелу и стали закадычными друзьями. Но чистотела было мало, и они поехали к Фолтесту за пивом. Ехать было весело; приятели орали песни пьяными голосами, а ведьмак пугал своей белесой физиономией прохожих, громко хлопая жабрами. Пару раз они останавливались, и Геральт отходил в кусты метать икру - брали свое белладонна и аконит с будильниками. Но ведьмак не беспокоился: к вечеру действие эликсиров должно было пройти, и его чувства и внешность вновь становились чувствами и внешностью обычного человека. Так вот, обнявшись и напевая, градоправитель Стужни и Геральт ввалились в специальную горницу Фолтестова дворца, предназначенную для приема важных гостей разного сословья.
- Во, - вещал Велерад, - Приехали, значит! Даже если ты и не согласен идти на упырицу, пожрать здесь можно знаменито. Только ты мечи в гардероб не сдавай - упрут.
- Хорошо, - ответил Геральт.
- Слушай, ведьмак, и это вот этим мечом ты, значит, всяку нежить изничтожаешь?
- Нет. Этот для людей, для чудовищ - серебряный.
- А-а-а... А третий тебе зачем?
- А третий для разных политических отморозков, нацистов, басмачей бородатых с бомбами и тому подобного - иногда и их заказывают. Эту нечисть уже даже серебро не берет.
- Слушай, ведун, кстати, по поводу экзотики... У нас тут тип из-за Гор Амелл завелся.
- Ты шутишь? Как его сюда занесло-то?
- А хрен его знает! - Велерад поскреб затылок под богатой шапкой, - Понимаешь, та еще история! Приперся намедни во дворец старикан один - труха сыплется. И к королю: я, мол, могу такое зелье сварить, что упырица как его увидит, выпить захочет, как выпьет - уснет, а проснется через 5 лет прекрасной принцессой. Ну, Фолтесту нашему мозги запудрить даже такой сморчок в состоянии. Самогонщик старый! Король, значит, уши развесил, аж корона дыбом: "Давай," - говорит, - "Вари." "И сварю," - отвечает сморчок, - "Только мне для энтого предприятия кой-чего надо." "И чего ж тебе," - спрашивает Фолтест, - "Чародею, надо?" "Молодого папоротника, уши осла, издохшего в пятницу, алмаз со страусиное яйцо размером и порядочного строительного подрядчика из Тридесятого Королевства." Ну, Фолтест его чуть не повесил. "Ты," - орет, - "Сдурел?! Папоротник с ушами я тебе достану, и даже алмаз как-нибудь... Но чтобы честного ихнего подрядчика, да ты чего, издеваться над королем вздумал?!" Ну, старикан перепугался вусмерть и сам этого подрядчика откуда-то раздобыл. Не знаю уж, где он его, порядочного, откопал, может, в пробирке вывел. Вобщем, зелье старик сварил, подрядчик туда плюнул...
- И что? Вышло что-нибудь? - недоверчиво поинтересовался Геральт.
- Как бы не так! - заржал Велерад, - У упырицы от зелья сперва расстройство желудка сделалось. К склепу теперь на вездеходе не подъедешь. А потом на нее икота напала. А чтоб заснуть - фигу тебе! Так вот она теперь, подлянка, сутками по лесам шатается и икает. Хоть одно хорошо: все ее за километр слышат и разбегаются. Фолтест с досады совсем взбесился, хотел было тому старому пеньку голову отрубить, да старикан вовремя смылся.
- С алмазом, конечно?
- Понятное дело. А тридесятого подрядчика тут оставил. Кому такое добро надобно? Э-эх, - вздохнул Велерад, - Времена-то пошли! Дурные времена, верно, Геральт? Нечисти сколько всякой поразвелось! Лешаки, кикиморы так и кишат! На реку пойдешь, одежду на берегу оставишь - русалки живо все карманы обчистят, а то и последние штаны упрут. У меня самого на чердаке домовые завелись, штук шесть. И "Дустом" их пробовал, и нафталином - хоть бы что. Ночами спать невозможно, такой гам наверху. В карты режутся, матерятся. Проигравший у них должен три раза вокруг дома с пучком горящей соломы на заднице обежать. Ты представляешь, Геральт, что это такое? Я все пиво-вино из своего погреба к соседу снес, так они, черти, в чулан залезли, средства для чистки ковров нализались, - градоправитель Стужни сплюнул.
Вдруг у него в кармане что-то запищало. Ворча, Велерад извлек сотовый телефон:
- Алле?
Геральт был поражен:
- Что это? С помощью этой штуки можно с кем-то разговаривать? И все слышно?!
- Нет, но за него можно платить большие деньги и трястись всякий раз, что ты эту дрянь где-то забыл... Алле! Алле!... Алле!!! Черт...
Геральт и сам не знал, что через год купит себе подобную штуку - "Але, это санэпидемстанция Каэр Морхена?" "Ведьмак Геральт Ривский слушает! На кого жалуетесь?" "Да вот завелись здесь у нас эти... ну, такие... Потравить бы надо!" "Сейчас выезжаю! Закажете тещу или соседей, учтите: возьму штраф за ложный вызов."
Тем временем Велераду, наконец, удалось услышать голос собеседника. Коротко отвечая, градоправитель стал что-то коряво записывать. Спустя некоторое время он поднял взгляд на ведьмака:
- Геральт! Ты эта... Знаешь такую Йа... Йе... Йонофыр из Винегрета?
- Йеннифэр из Венгерберга! Ну?
- Тут говорят, что Дийкстра собрался ее арестовывать. Она живет... Вот адрес, я записал. Это что, твоя родственница?
Ведьмак рывком вскочил из-за стола, Велерад поспешно отодвинулся, давая ему дорогу. Геральт почти побежал к выходу, шумно задевая мешавшую мебель.
- Ты осторожней там, приятель! - крикнул вдогонку градоправитель Стужни, - Говорят, этот мужицкий сын Дийкстра на тебя сильно злой!
Но Геральт не слышал. Уже на выезде из города ведьмака отловила дружина Фолтеста и, невзирая на количество убитых и покалеченных, кое тут же появилось в ее рядах, затолкала в гробницу и заперла там на ночь. Ведьмаку ничего не оставалось, как расколдовать королевскую дочку, предварительно навешав упырице хороших тумаков. Наутро он был уже в седле и во весь опор мчался на помощь чародейке Йеннифер. В округе решили, что Геральт драпанул, дабы Фолтест не женил его на своей дочурке (благо больше некого, а ведьмака не жалко), но истинную причину поспешного отъезда истребителя чудовищ не знал почти никто.
Автор:.
20/02/2008.
Карикатуры к пародии:
.
.
Дата публикации: 2008-11-21 12:34:01 Просмотров: 11060
Каталог статей
| 
