Гелибольские Близнецы (Marfa) - Миры Анджея Сапковского


	Гелибольские Близнецы (Marfa) Марик Флоренс, основные тезисы из доклада для Оксенфуртского университета. «Об этом существе известно крайне мало. Все сведения о нем происходят из смутных слухов и рассказов кметов, как известно, склонных к преувеличениям, суевериям, а то и откровенной лжи, и книги Фломаха Бегельшинса «Проклятия и сглазы». Причем, последняя несет в себе исключительно развлекательную функцию и не претендует на научную достоверность: правдивость источников, на которых Фломах базирует свои факты, весьма сомнительна, тек же всем известна любовь автора к искажению реальности во имя повышения увлекательности повествования (весьма спорной, к слову). В сухом остатке мы имеем следующее: гелибольские близнецы появились в результате проклятия, наложенного на их отца, точное имя которого а так же тип проклятия установить не представляется возможным; выглядят как два сросшихся человека: мужчина и женщина, причем мужчина сильно развит физически, а женщина владеет примитивной, но опасной магией; агрессивны, нападают на людей; живут в одиночестве, избегая плотно заселенных мест; головы отвечают за действия соответствующим им тел, и мыслит автономно, хоть и очень слажено; как и подавляющее большинство чудовищ, уязвимы для серебра; Единое ли у гелибольских близнецов сознание, могут ли они обмениваться мыслями до проведения соответствующих опытов сказать нельзя. Описанное создание существовало предположительно в одном экземпляре, других случаев появления подобных существ не зафиксировано.» Отрывок из книги Фломаха Бегельшинса «Проклятия и сглазы» от 1210 года. «… И кроме того не был упомянут еще Реданский город Гелибол, деревенька близ которого прославилась явлением чудным и странным. Местечко то испокон веков тихо было, пока на весну года 1205 не стал окрест люд гибнуть кроваво и страшно. Находили мертвяков и в лесу, и на полях, растерзанными да изломанными так, будто несчастные меж мельничных жерновов попали. Знали кметы, на кого грешить: не зверь, не человек, а чудо дикое завелось в их краях. Жило оно там и раньше, зверя било, но людей не трогало, а кметам-то и ладно: дичь они найденную из лесу во дворы к себе тащили, а чудо лесное не трогали как в хозяйстве полезное. С простым людом-то оно как: пока ливень с неба не прольется, баба белье в дом не понесет. В общем, лихое время началось в деревне. До того дошло, что бабы, за хворостом в лес уходя, каждый раз с детьми прощались, а мужики без топора за порог не ступали, ибо знали, что может их гибель ждать страшная за воротами. Долго ли мучились они мне неведомо, но так или иначе наняли деревенские ведьмака, и заплатили ему, надо сказать, изрядно. Тот ходил окрест долго, лазил по лесу, спрашивал у народа разное, сивуху дул да девок лапал (мол, для концентрации необходимо). А народ уже не только девок: последние портки готов отдать был, чтобы от зверюги избавиться, очень уж шибко досаждала, житья не давала никакого: на пахоту не выйдешь, а она, как известно, ждать не станет, а захмелевшим из кабака выползать так вообще гиблое дело. Точно костей не соберешь. Так ентот ведьмак три дня в деревне прожил, а на четвертую ночь ушел на охоту. Следить-то куда он пошел никто не стал – темень была на дворе, вот только утром нашли ведьмака на ступенях корчмы побитым так, что мать родная не узнает, коль она у него была. Странно, что вообще живой. Подлечили его кое-как, самогоном напоили, а он как очухался рассказал, там, мол, и так, проклятие злое горю вашему причина. Не понял он, в лес уходя, что за страшилище его там ждет, за то и поплатился. И поведал ведьмак о делах, которые кметы и сами помнили, да никак связать с напастью своею не смогли. Осемнадцать лет назад проезжал через деревню купец с охраной. Торговал он в Гелиболе мехами да кожами, а теперь вернуться решил домой. Остановился в местном кабаке, и пил семь дней без продыху, прибыль большую празднуя, попутно девок попортил не меньше пяти. На него уже и с вилами идти хотели, да только шибко наемников убоялись, что с купцом ехали: зело лютые были. Минула неделя и злыдень уехал, а девки те, им порченные, ровнехонько через девять месяцев по ребеночку принесли. Вот только младенцы все до единого мертвыми родились, да еще и с уродствами: у одного голова как картопля, у другого три руки вместо двух, а третий и вообще без рук. Близнецы были еще, спинами сросшиеся и хвостатый. Страшны таки уродились, что повитуха прям возле одной роженицы обмерла, а после того как очнулась всю жизнь на глаза косая стала. Вот только не стоит путать тех уродов с младенцами, коих по яраркам в банках со спиртом выставляют – те страшны, да все же понятно, что дети человечьи, эти же были словно упырем зачатые, али демоном. Одна из девок (близнецов родившая) на почве того умом тронулась и в лес убежала, так ее и не нашли. Вот что рассказал ведьмак. А еще сказал, что на купце том проклятье было, но кто да когда его наложил ведьмаку было неведомо. Да вот только я сам тебе, любезный читатель, сообщу, и прав буду наверняка: женщина купца прокляла, от него дитя заимевшая и брошенная, а больше такое никому и не надобно было бы. У девки той полоумной, в лес сбежавшей, детишки выжили, а никто об этом не знал. Поселилась она где-то в пещере, и вырастила их одна в лесу. Сильная, видать, баба была. Но, через осемнадцать лет, померла-таки, оставив уродцев своих сиротами. Или уродца: кто ж их разберет, если они сросшиеся? Спереди он вроде как парень, здоровенный, сильный как вол и тупой как колода, а сзади девчонка, худенькая, щупленькая, сметливая. Этот-то злыдень, материной опеки да контроля лишившись, и начал кметам досаждать, звериную натуру свою явив. Стали деревенские ведьмака спрашивать: как от чуда этого избавиться? Как проклятие снять? А он ответил, что для того, чтобы проклятие снять, надобно было бы купца того найти, к столбу привязать, мертвых егоных детей вокруг разложить и ритуал провести магический, вот только купца теперь днем с огнем не сыщешь. Так что отлежался ведьмак месяцок, взял серебряный свой меч и ночью снова в лес ушел. А на утро вернулся, две головы в мешке притащив. Головы те сожгли, уголья размололи, а прах по ветру развеяли, и было с тех пор в деревне спокойно, как и прежде. А где проклятый купец по сей день пребывает, да злодеев с уродами плодит мне, читатель любезный, не ведомо…» Из рассказов кметов: «… Ну эта… оно, кажись было спереди мужик, сзади баба. Мужик дубиной лупцует, а как надоест – так наклонится башкой к земле а задом вверх, спину в девкой приросшей выставит, а она тута уже волшебством бросается. Зажарить может прям на месте!..» «… Их тады много таких уродилось, да все разные. Те, кто сразу сдох в земле лежат за воротами. От только чует моей сердце, неспокойно лежат! Давеча трех курей задушил ночью кто-то – так это никто иной, как оне! А куры хорошие были, все соседи завидовали!» «Сдохло и сдохло, чего еще надо! Вызьмак на него ходил. В первый раз по шапке получил, подлюка, так второй расторопнее был: серебром прижарил, бошки снес. Обе. Сюды притащил старосте показывать: мерзкие шо баба моя красоткой покажется!» Дата публикации: 2011-10-27 06:54:49 Просмотров: 7421 [ Назад ]