В горах коровьих лепешек - Миры Анджея Сапковского


	В горах коровьих лепешек W gorach bawolego gowna Во время нашей предыдущей экскурсии в вышеназванные горы мы восхищались легкостью, с которой критик расправляется с автором классической НФ. Задача была легкой и благодатной — автора жесткой НФ («hard science fiction») сравнительно легко разыграть. Достаточно таковому ляпнуть что-то об изготовлении генераторов из морских водорослей или перепутать систему BIOS с пакетной системой данных. Ткнут его в это носом — и он готов. Он пишет bullshit'ы, проявляет неведение, а это дисквалифицирует его как автора жанра, у которого в названии есть (или подразумевается) слово «наука». При столкновении же с литературой типа фэнтези положение критика-придиры крайне осложняется. Здесь критик имеет дело с произведением, страницы которого кишмя кишат драконами, демонами, призраками, привидениями эльфами, котолаками — да что там, даже пегасами, как утверждают некоторые знатоки предмета. Рыцари в сверкающих доспехах совершают неправдоподобные чудеса героизма. Неправдоподобные чародеи проделывают при помощи магии неправдоподобные чудеса, а прямо-таки неправдоподобно прелестные княжны высвобождаются из когтей чудовищ при помощи методов, глумящихся над законами правдоподобия. Весь мир, в котором все сказанное «имеет место быть», неправдоподобен, что следует из канона и основного положения. А если кому-то канона мало, то это проистекает из описания и приложенной карты. Все известные нашему миру права и законы — включая пробабилистику — в Never-Never Land'е отменены. Они не действуют либо действуют по-иному. И тут является критик, томимый жаждой доказать, что что-то здесь не того. То есть — ни в какие ворота. Легко догадаться, что никакой дракон не «испужает», никакой пегас не собьет с панталыку. Критик свое знает. Фэнтези не фэнтези, говорит он, законы обязывают. Двуручный меч — это меч двуручный, кольчуга — кольчуга, арбалет - -арбалет, конь — конь, сом — сом, а мыло — оно и есть мыло. И надобно признать: во многих случаях критик бывает абсолютно прав. Если автор фэнтези утверждает, что: а) барбакан (сторожевая башня перед крепостной стеной (историч.)) есть устройство для разрушения крепостных стен; б) гизарма — это казарма городской стражи; в) натянутые арбалеты возят во вьюках; г) у сома есть чешуя; д) мыло мылится в морской воде, то такой автор нарушает принципы терминологии, логики, не знает, о чем пишет — ergo: он дубина, причем не боевая палица, а простая палка. Несчастному, прихваченному на попытке проломить барбаканом крепостные ворота, остается одно: спрятаться со стыда под кровать. Конечно, кое-кто может начать хорохориться. Ну и что с того, крикнет, что двуручным мечом размахивали только пешие кнехты, а вот у меня им действует конница, потому как это фэнтези, а не битва под Азенкуром. Что с того, что в действительности бельт из арбалета запросто пробивал любой панцирь? У меня он не может управиться с заколдованными латами или с латами из митрила. У моих, как ни говори, фантастических, сомов есть чешуя, ножки и голубые как ляпис-лазурь глазки. Разумеется, такое объяснение автору не поможет. Критик знает лучше. Критик всю свою жизнь сражался мечом, стрелял из арбалетов и тисовых луков, соскребал с сомов чешую и намыливался в самых различных жидкостях. Автор может ссылаться на фантастическую licentie poetica ad mortem usrandum (поэтическое право, пока до смерти не обделается (лат.)). Ежели критик окрестил его дурнем, то таковым он и останется во веки веков. Некоторым критикам, особенно так называемым серьезным, которым по случаю рецензирования ими жесткой НФ нашили звездочки на погоны, вышеназванного метода недостаточно. О каноне фэнтези они не имеют ни малейшего понятия, что ловко маскируют, прикидываясь, будто канона не знают и в нем «ни бум-бум», а потому и пренебрегают им, поскольку такой уж он мизерный, примитивный и глупый. Таким критикам мало выискивать в тексте bullshit'ы, касающиеся мечей, арбалетов, гизарм, кордегард, барбаканов, алебард и деталей конской сбруи. Их рецензии должны проникать глубже. И проникают. Наипопулярнейшей методой является критическая оценка мира, описанного в произведении. Мир оценивается на основе его, excusez le mot (прошу прощения (фр.)), онтологии. Метода воистину изумительная, ибо позволяет давать критическую оценку произведения, даже не читая его. Рецензию пишут, попеременно определяя данный Never-Never Land данного автора как «несвязный, онтологически неустойчивый и незавершенный», либо как «любопытный, полный, комплиментарный». И всегда попадают в точку. Потом на расправу берут протагониста произведения. Ведь у героев фэнтези есть одно общее свойство — все они как один неправдоподобны. Во-первых, совершают действия физически невозможные. Во-вторых, ведут себя абсолютно бессмысленно, нелогично, более того — идиотски. Критик рез-вый, аки сом в насыщенной кислородом воде, обвиняет ге-роя фэнтези в бихейвиористическом кретинизме и то же скажет про автора, поименовав его безнадежным глупцом. Господа критики! Очень вас прошу, отцепитесь вы наконец от Конана, Ксина и Геральта! Испытайте силы в мейнстриме («основной поток» литературы), вот там-то уйма неправдоподобных, бессмысленных, бумажных, кое-как слепленных героев! Докажите, что Робин Гуд ни за какие коврижки не смог бы расщепить торчащую в яблочке цели стрелу, а Зорро, хоть ты тресни, не вырезал бы рапирой своего инициала на штанах сержанта Гарсии. Обратите внимание на то, каким кретином был Роберт Джордан, взявшийся в данных условиях взрывать мост. Заметьте также, до какой степени психологически фальшивой фигурой является рыбак Сантьяго. Ведь вместо одного большого марлина он мог бы — и даже обязан был — выловить весовой эквивалент маленьких скумбрий, благодаря чему, несомненно, избежал бы бессмысленных хлопот. Дата публикации: 2009-05-29 13:15:35 Просмотров: 15220 [ Назад ]