Меч, Магия, Экран - Миры Анджея Сапковского


	Меч, Магия, Экран Miecz, magia, ekran Не так давно на одном конвенте поинтересовались моим мнением относительно темы «Фэнтези и фильм». Я перечислил несколько лент фэнтези, которые люблю, обосновав свои личные вкусы довольно сдержанно, а то и вовсе не обосновывая. К моим словам прислушивался — как всегда скромно скрывающийся за чужими спинами — Мачей Паровский, главный редактор «Новой Фантастики», — он-то и предложил мне несколько расширить тему, щедро пообещав дать немного места на страницах своего журнала. Ну, так вот просто, offer you can't refuse (предложение, от которого нельзя отказаться (англ.)). Прежде чем приступить к делу, я взялся за краткое повторение теории — еще раз прочитал «Наследие воображения» Анджея Колодыньского и энциклопедию «The World of Fantastic Films» (Мир фантастического фильма (англ.)) Петера Николса. Не то чтобы мнение серьезных критиков как-то повлияло на мое личное мнение и шкалу ценностей — не влияло и влиять не будет. Но иногда полезно заняться таким повторением, хотя бы для того, чтобы не ошибиться в написании имен, что — mea maxima culpa (моя великая вина (лат.)) со мной иногда случается, например, в «Варенике» с Уинсором Мак Кеем. Итак, вот список фильмов фэнтези, которые я люблю: «Конан-Варвар», «Экскалибур». «Ladihawke» («Леди-Соколица» (англ.)) и «Willow» («Уиллоу» (англ.)). РИТУАЛ МУЖЕСТВЕННОСТИ «Конан-Варвар» в энциклопедии Николса оценивается на «две с половиной звездочки», что означает, цитирую: «фильм, который можно посмотреть, когда идет дождь, а ничего луч-шего под рукой нет». В моем случае именно так и было: всё решили метеорологические условия. В кинотеатре, в котором крутили «Конана», я укрылся от жуткой жары, царившей в то лето в Дюссельдорфе. И вот, извольте, парадокс- c жанром, которым в будущем мне досталось заниматься, я впервые столкнулся не при чтении, а в кино. Первое восприятие sword and sorcery (меч и магия (англ.)), или, если кому-то больше нравится, heroic fanrtasy (героическая фэнтези (англ.)), было в моем случае визуальным. Однако фильм я воспринял хорошо — он настолько мне понравился, что при ближайшем посещении книжного магазина вместо того, чтобы по традиции искать Желязны, Эллисона, Дилэни или Ле Гуин, я взялся за «Конана», а точнее, за одного из бесчисленных «Конанов», стоящих на специально выделенной полке. Преодолев изумление, вызванное множеством автором (Говард, Картер, Оффут, Спрэг де Камп, Перри, Джордан и целый легион прочих), я перелистал несколько paperbak'ов (книги в бумажных обложках (англ.)). Такой в то время я применял принцип — не тратить твердой конвертируемой валюты на кота в мешке. В данном случае принцип себя оправдал — я с неудовольствием сунул упомянутого «Конана» обратно на полку. Смотреть, подумал я, во время африканской жары в климатизированном кинозале — еще куда ни шло. Но читать это невозможно. Оценку я распространил — достаточно несправедливо — на весь жанр S&S и до момента знакомства с «Амбером» и «Трилогией о Земноморье» обходил фэнтези сторо-ной — как в книжных магазинах, так и в кино. Впрочем, в кино обхожу ее и по сей день. Но фильм Милиуса по-прежнему ценю очень высоко и считаю одним из лучших фильмов фэнтези. Собственно, говорю я себе, что странного в том, что фильм удачный? Ре-жиссер Милиус, он же автор сценария, причем в компании не с кем-то, а с Оливером Стоуном. Л. Спрэг де Камп был «technical adviser'ом» (технический консультант (англ.)), деньги же — немалые — дал на все Дино де Лаурентис. Благодаря деньгам Дино фильм избежал — в значительной степени — тоскливой дешевки, страшного сермяжного убожества, этого проклятия других фэнтези-продуктов, в основном итальянских, в которых от декораций за километр несет гипсом, картоном и папье-маше, а актеры вы-ряжены в станиоль, искусственную кожу, плюшевую обивку с диванов и прикаминные коврики, кои имеют целью исполнять роль «медвежьих» шкур. Благодаря долларам де Лаурен-тиса мы заполучили в фильме Джеймса Эрла Джонса в изящно сыгранной роли короля Озрика — такую роль-жемчужину на англосаксонском киножаргоне называют «камея» — самого Макса фон Зюдова. И Бэйзила Полидуриса и его восхити-тельную, идеально соответствующую действию музыку... Джон Милиус — об этом пишет Николс в своей энцик-лопедии — не особый любитель sword and sorcery. Тем более странно, как тонко он улавливает климат, как изумительно лавирует сериями образов на мелях прозы Говарда. В отлично подобранной сценографии, среди прекрасных фантастических ландшафтов Милиус ведет мало в то время известно-го, еще сильно «деревянного» Шварценеггера к акту его мести. У Николса есть готовое объяснение концептуального рецепта режиссера — Милиус, утверждает он, всегда был увлечен мужскими «rites of passage» — «ритуалами преображения», его всегда интриговала та «грань мужественности», тот экзамен, сдав который мужчина имеет право называть себя мужчиной, Конан-Киммериец сдает такой экзамен с мечом в руке - ведь это же sword and sorcery. Да еще какое! Киносцены борьбы в горном замке и финальной, среди менгиров и дольменов — не сравнимы ни с чем. Жестокие и грубые, но очаровательно правдивые. Милиус, хоть он и не Куросава, создал из материи меча доброе, воистину японское чудо. А следует знать, что де Лаурентис, не желая отказаться от «родимой» клиентуры, вырезал из первоначальной версии фильма двадцать минут действительно сильных сцен рубанины... Прекрасно управляется с мечом Зандаль Бергман, пленительно прекрасная женщина с грацией гепарда. Аж дух захватывает. И неудивительно — профессиональная танцовщица. И опять же огромный плюс и заслуга режиссера — с ролью Валерии, что ни говори, канонической для жанра фэнтези фигуры злодейки и воительницы, Зандаль Бергман справ-ляется экстраординарно. Хвала Милиусу, что выбрал ее, а не какую-нибудь другую актрису. Другая погубила бы фильм. Когда видишь Зандаль в другом — убогом — фильме-фэнтези «Рыжая Соня» в поединке на мечах со «знаменитой» Бриджит Нильсен, то отчаяние охватывает! Зандаль — сама пантера, а Бриджит словно неловкая кухарка оперирует мечом, будто это кухонная чумичка или трубка от пылесоса. И неудивительно, что Сталлоне дал отставку этой холерной, силиконовой и неловкой бабище. МЕТАЛЛ И ЛИСТ Джон Берман в «Экскалибуре» занялся Томасом Мэлори и его «Смертью Артура» — этой, пожалуй, наиболее литературно удачной и наиболее известной переработкой артуровского мифа. Будь я критиком, руководствующимся объективностью, мне пришлось бы оценить фильм низко — и размах, и эпика, обозначенные в начале, быстро затихают и смазываются. Обкарнание и упрощение линий и фигур приводит к малой убедительности, искусственности поведения героев и слабенькому драматизму действия. Отсутствие известных характерных актеров (бюджет?) также отыгрывается на фильме. А если Н. Уильямсон должен был сыграть звездную роль - Мерлина, — то не получилось, совсем не получилось. Но я не критик и могу позволить себе быть субъективным. Я люблю «Экскалибур». Люблю за то, за что следует любить фильм - за образ. Берман, как и Милиус, чувствует дух фэнтези и глубокий архетипический смысл кельтской легенды и ее значение — и показывает это изображением. Глубоко символичными и прекрасным. Магическим. «Экскалибур» — фильм о зелени и стали. О том, что уходит и что приходит. В первых сценах зелени нет, есть тьма и хаос, огонь и кровь. Британия лишена короля — страна страдает. Металл оружия и доспехов убивающих друг друга рыцарей Утера Пендрагона и Горлойса Корнуолльского не освещает мрака, а еще больше его усугубляет. Металл — это насилие над природой — в акте столь же страстном и жестоком, как тот, во время которого Утер, не снимая доспехов, овладевает нагой Игерной в пурпурной от огня комнате зам-ка Тинтагел. Во мраке Хаоса вспыхивает ослепительно яркий луч. Это Экскалибур, это надежда. Это Артур, объединяющий страну при поддержке одетых в светлое рыцарей Круглого Стола. Самый благородный из рыцарей, истинный chevalier sans peur et sans reproche (рыцарь без страха и упрека (фр.)) — это Ланселот Озерный, и его доспехи - самые сияющие, блестят как зеркало, Ланселот светозарный, идеальный. А вокруг Камелота зелень — богатая, сочная, глубокая зелень. Идеальный Ланселот и Гвиневера, нагие, лежат, сливаются в любви среди первобытной, дикой, зеленой пущи. Экскалибур, который Артур, преданный женой и другом-вассалом, заносит над уснувшими, истомленными страстью любовниками, вспыхивает грозным, убийственным светом Хаоса. Металлу снова предстоит стать тем, чем он был во времена Утера Пендрагона, — символом предательства и насилия. Но ведь ничем таким Экскалибур быть не может! Разрывается легендарная, столь существенная для кельтской мифологии связь — единство короля и страны. Опускается зловещий мрак. Артур погружается в болезнь и апатию, а вместе с ним болеет и вся страна. Сочная, богатая зелень превращается в опустошенное, испепеленное, затянутое дымами урочище, истинно — Бесплодные Земли, которые пересекают рыцари в поисках Грааля. Рыцари, чьи доспехи теряют идеальный, зеркальный блеск, покрываются грязью, ржавчиной. Рассеивающий мрак Грааль находит наконец Персиваль, но чтобы иметь возможность прикоснуться к нему, он должен — символически — отбросить оскверненные доспехи в очистительном акте, должен предстать нагим перед Чудес-ной Чашей. На Бесплодных Землях бушует Мордред — плод грешной связи, претендент, будущий король, символ Нового. Но это Новое для погибающей страны — ложная надежда, так же как предательски фальшивы прекрасные золотые доспехи Мордреда и его улыбка. Артур прикасается к Граалю и восстает от апатии, оказавшаяся перед угрозой Хаоса страна призывает своего короля. Рыцари Круглого Стола еще раз — последний — надевают сияющие доспехи, блеск полированного металла прорезает мрак. Больная Природа на миг оживает в незабываемой сцене проезда рыцарей среди цветущих, роняющих снежно-белые лепестки яблонь, Но мы знаем, что яблони не цветут, а отцветают. Ибо рыцари спешат на поля Камланна на Последнюю Битву. Доспехи снова теряют блеск — их покрывает кровь, пролитая в борьбе отца с сыном. Над вересковьем Камланна заходит кроваво-красное Солнце. Экскалибур, луч надежды, теперь испачканный и матовый, исчезает в очистительных водах Озера. Что-то кончается. Артур отплывает во мглу, в даль, к острову Авалон... Я люблю «Экскалибур». Потому что люблю хорошую фэнтези. Я люблю СТРАДАНИЕ... Хоть в своей энциклопедии Николс в 1983 году предсказывал необратимый конец кинофэнтези, тем не менее нашелся режиссер, который вновь взялся за фантастический антураж. Это был Джон Доннер. Доннер не искал материал среди лавины литературных фэнтези, не опирался на имя какого-либо одного литературного корифея. Оригинальный сценарий Эдварда Хмары очень прост и несложен. Двое любовников, разделенных зловещим наговором, борются со злой судьбой. Если это фэнтези, то она наименее канонична и наи-менее типична — не толкиновская и не говардовская. Нет Never-Never Land'а, а есть средневековая Европа, может, Пьемонт, может, Прованс, разговоры идут о крестовых походах, о папстве. Но это фэнтези — ибо есть магия. Злая, черная магия. Епископ из Аквилона, опьяненный порочной страстью к Иза-бель, не будучи в состоянии перенести ее презрения и любви к благородному рыцарю де Наварру, призывает на помощь сатану и Темные Силы, накладывает на любовников мстительное заклятие, и с этой минуты с восхода до заката солнца Наварр будет человеком, а ночью станет превращаться в черного вол-ка. Возлюбленная же его Изабель при свете дня будет соколом, а человеком — ночью. Любовники все время вместе — но они разделены. Наварр, разъезжая по стране днем на прекрасном вороном жеребце, держит на перчатке сокола — Леди Соколицу, Ladyhawke. А после захода солнца Изабель ласкает шерсть лежащего у ее ног волка... Я люблю «Ladyhawke». Потому что это прекрасная фэнтези. Это песнь о торжествующей, всепобеждающей любви, о надежде — а значит, о том, без чего хорошая фэнтези существовать не может. Это фильм о страдании. Это фильм глаз и взглядов. Потому что в краткие мгновенные — и изумительно снятые — моменты на грани дня и ночи, когда солнце касается горизонта, когда весь мир разгорается светом или погружается во мрак, Изабель и Наварр становятся самими собою и смотрят друг на друга. В эти секунды их глаза кричат о любви и страдании. Доннер показал необыкновенное понимание проблемы, он ввел в фильм нужные глаза. Влекущие, пленительные глаза чудесной, тонкой, как лепесток цветка Мишель Пфайффер, прекраснейшие глаза Голливуда. И гипнотические, выразительные, волнующие серые глаза Рутгера Хауэра. Глаза Мишель и Рутгера сделали этот фильм. Эти глаза я порой жажду увидеть ночью, и тогда в сотый раз смотрю «Ladyhawke». ОПТИМИСТИЧНО «Уиллоу» Рона Говарда и Джорджа Лукаса — это симпатичная толкиновская фэнтези. Симпатичная и оптимистичная, основанная на всех канонах и требованиях жанра, до краев заполненная фантастическим антуражем. Легонькая и не усложненная, но в совершенстве сконструированная. Это радостное и полное поэтики повествование, свойственное фэнтези. Перед нами дети предназначения, лучик надежды в мире, полном зла, и здесь же олицетворяющая это Зло жестокая королева, которая стремится упомянутых детей уничтожить, насылая на них чудовищных оборотней, страшенных всадников с жуткой внешностью. И вот симпатичный хоббитик Уиллоу отправляется в поход, в этакий очень типичный для канонов фэнтези поиск (quest), чтобы защитить Добро от Зла... Что ему, вполне естественно, в финале удается. И Говарда, и Лукаса осуждали за идею взять на роли «хоббитиков» настоящих карликов, у некоторых это вызывало смущение. Мне это нисколько не мешает, а поддерживает «фантастическую аутентичность» показанного в фильме Never-Never Land'а больше, чем специальные эффекты, которых в «Уиллоу» (Лукасовская 1ndustrial Light and Magic!)— истинная пропасть. А Уорвик Дэвис в роли Уиллоу — карлика с большим сердцем и короткими ножками — абсолютно очарователен и заставляет поверить в толкиновскую идею повествования: в борьбе против Зла, когда отказывают сила, металл и насилие, тогда торжествуют — пусть даже скрывающиеся за невзрачной внешностью — выносливость, вера, честь... и именно это большое сердце. Я люблю «Уиллоу». За оптимизм. За радость. За магию и красоту мира. За, как пишет Колодыньский, «достойный ритм и прелесть старой, эпической саги». Но, уже закончив смотреть... думаю о том, что бы сделал с этим повествованием я. Что сделал бы со злой королевой, как усложнил бы жизнь Вэлу Килмеру и Джоан Уэлли. Ну что ж, видать, слишком мало во мне оптимизма. БУДУЩЕЕ Зрелищность фэнтези всегда привлекала режиссеров, а растущая популярность и рыночные успехи книг этого жанра пробуждали продюсеров. Однако было время, когда казалось, что фильмы фэнтези куют все подряд, что никакая супербюджетная суперпродукция не в состоянии обеспечить получения предполагаемого дохода, а порой даже не покрывает и расходов. Практически ни один фильм фэнтези, включая и вышеназванные, не оправдал финансовых надежд их продюсеров. И страх перед неизбежным финансовым крахом погубил этот киножанр, поскольку, во-первых, привел к потере оригинальности и свежести — каждый продюсер стре-мился (впрочем, с мизерным результатом) — копировать схе-мы, которые «когда-то, кому-то» неплохо продали («Конан-Разрушитель» и «Рыжая Соня» Флейшнера). Во-вторых, по- родил тенденцию к «низкобюджетной» кинематографии - результатом стала смешная, жалкая и одновременно ужасающая халтура (воздержусь от примеров, но имя им легион). В-третьих, отохотил киношников от имеющих рыночный успех литературных оригиналов, которые оказалось невоз-можным перевести на язык кино («Властелин Колец» или по мотивам Андрэ Нортон «Повелитель зверей» Дона Коскарелли). Наконец, в-четвертых, вызвал у киношников — совер-шенно справедливо — потерю веры в то, что нагромождение специальных эффектов будет в состоянии заслонить суть сценария («Темный кристалл» Хэнсона, «Легенда» Ридли Скотта). Так что в 1981 — 1986 годах, грубо говоря, фэнтези (кано-ническая, не говоря о «пограничной») как ворвалась на эк-раны кинотеатров, так и немедленно сошла с них. Это не означает, что после нее ничего не осталось — кроме вышеописанных и (очень субъективно) оцененных. Вполне досто-ин быть упомянутым «Убить дракона» Мэтью Роббинса («три с половиной звездочки» у Николса), «Крулль» Питера Йитса или «Бесконечная история» Вольфганга Петерсена. Так каково же будущее жанра в кино? Я ставлю этот во-прос не без ехидства, поскольку понятия не имею, каково оно. Однако похоже на то, что фильму фэнтези еще некото-рое время придется подождать своего «Bladerunner»'а (в России шел под названием «Бегущий по лезвию бритвы»). Я хотел бы, чтобы такой фильм появился. А чего хотел бы еще? «Трилогию» Толкина, сделанную Спилбергом и Лукасом, с Уорвиком Девисом в роли Сэма Скромби. «Туманы Авало-на», снятые Ридли Скоттом. «Фафхрда и Серого Мышелова» по Фрицу Лейберу, в котором сыграют Шварценеггер, Майкл Бин, Ким Бесинджер и Зандаль Бергман, а режиссером будет Милиус. И хотел бы «Русалочку» Андерсена (сделанную так, как «Крюк») с Мишель Пфайффер (или Джулией Робертс) в главной роли. А помечтать можно? Не запрещено никому. Ну, так скажу вам, о чем я мечтаю еще: о Кевине Костнере в роли ведьмака Геральта. В том самом костюме, что в «Робин Гуде». Не забыв его убийственного шарфика... Дата публикации: 2009-05-29 12:53:01 Просмотров: 18192 [ Назад ]

Ваше имя:

Ваш e-mail:

Запомнить

А. Сапковский

Главная задача книги — развлечь. Развлечение зачастую является чем-то примитивным, глупым, низменным. Я стараюсь достичь более высоких уровней развлечения. Не сказал бы, что достиг вершины, я не настолько нескромен. Но считаю, что поднялся выше общего уровня.

Поиск

Корректура

О проекте

Интервью с Сапковским

Игра Ведьмак

Юмор

Комментарии